Впечатления современников
«Последний квартет Бетховена», как мы уже знаем, заслужил весьма лестную оценку современников, в том числе и Пушкина. Правда, мнение поэта дошло до Одоевского не непосредственно от самого Пушкина, однако из вполне достоверного источника и, что также существенно, вскоре, то есть менее чем через два месяца после выхода в свет «Северных цветов».
21 февраля 1831 года друг Одоевского публицист А. И. Кошелёв сообщил ему: «Пушкин весьма доволен твоим «Квартетом Бетговена». Он говорит, что это не только лучшая из твоих печатных пиес (что бы не много значило), но что едва когда-либо читали на русском языке статью столь замечательную и по содержанию и по слогу. Он бесится, что на неё обращают мало внимания. Он находил, что ты в етой пиесе доказал истину весьма для России радостную: а именно, что возникают у нас писатели, которые обещают стать на ряду с прочими европейцами, выражающими мысли нашего века»*29.
Была причина, по которой Пушкин имел основание питать особого рода симпатию к «Последнему квартету Бетховена». Вспомним, что замысел произведения «Моцарт и Сальери» о другом великом музыканте, несколькими месяцами ранее воплощённый Пушкиным с непревзойдённой глубиной поэтического проникновения, был ещё свеж в памяти поэта, а потому особенно близок ему и дорог.
Исследователи «Моцарта и Сальери» неоднократно задавались вопросом — из каких источников Пушкин мог почерпнуть музыкальные сведения, использованные им хотя и в ограниченном объёме, в названном сочинении. Среди имён, которые могли быть полезны поэту в этом отношении, никогда не называлось имя Одоевского — в ту пору уже достаточно известного в литературных кругах даровитого писателя и ещё более — образованного музыканта. С трудом можно вообразить, чтобы подобное сочетание дарований, могло не привлечь к себе Пушкина.
Но это предположение не возникало на том якобы основании, что Пушкин и Одоевский не были в ту пору ещё лично знакомы. Да и сам Одоевский позднее неоднократно утверждал, что познакомился с Пушкиным незадолго до рождения «Современника». Это утверждение опровергается рядом свидетельств, в частности И. В. Киреевского, достоверность которого не может быть оспорена. В его письме, датированном 15 января 1830 года, мы читаем: «Я всякий день вижусь со своими петербургцами: с Титовым, Кошелёвым, Одоевским и Мальцевым. Пушкин был у нас вчера...»*30.
На следующий день (16 января) Киреевский сообщает родителям: «Сегодня Жуковский делает для меня вечер, зовёт Крылова, Пушкина, Гнедича, Перовского (Погорельского), Плетнева, Тит[ова], Кош[елёва] и Одоевского»*31.
Наконец, в письме от 17 января Киреевский пишет о состоявшемся накануне вечере: «Вчера Жуковский сделал вечер, как я уже писал к вам; были все, кого он хотел звать, следовательно, число 12 не расстроилось. Жуковский боялся тринадцати, говоря, что он не хочет, чтобы на моём прощальном вечере было несчастное число»*32.
Мы располагаем ещё одним свидетельством о вечере 16 января 1830 года: «Потом прибыли кн. Одоевский, Титов, Пушкин, В. А. и А. А. Перовские, Крылов, Плетнев»*33.
Здесь уже решительно уничтожаются всякие сомнения относительно возможности встреч Пушкина иОдоевского.
Но эти встречи, безусловно, могли быть и ранее, поскольку в первом из цитированных писем Киреевский прямо указывает, что «всякий день» видится со своими петербургскими друзьями, в числе которых Пушкин и Одоевский.
Как мы уже знаем, «Последний квартет Бетховена» опубликован в «Северных цветах на 1831 год», а маленькая трагедия «Моцарт и Сальери» в том же альманахе на 1832 год (вышел в свет в 1831 году)*34, где, между прочим, напечатана новелла Одоевского «Ореrе del Cavaliere Giambatista Piranesi», к слову сказать, под теми же литерами, что и «Последний квартет Бетховена». То, что оба произведения — Пушкина и Одоевского — появились в такой хронологической близости и к тому же в издании, в котором Пушкин постоянно сотрудничал (а после смерти Дельвига принял на себя продолжение издания, начатого другом), не вызывает ли предположение, что новелла Одоевского могла появиться в «Северных цветах» по инициативе или даже с прямого благословения Пушкина? Это предположение напрашивается ещё и потому, что Одоевский был не только в ближайшем знакомстве с Дельвигом, но, как утверждает двоюродный брат поэта Андрей Иванович Дельвиг, часто посещал его дом: «... были назначены для приёма вечера в среду и воскресенье... На них из литераторов чаще бывали А. С. Пушкин, князь В. Ф. Одоевский...»*35.
Таким образом мы располагаем ещё одним доводом в пользу более раннего знакомства Одоевского с Пушкиным. А. А. Дельвиг скончался 14 января 1831 года, Пушкин же был завсегдатаем дельвиговского дома с мая 1827 года, по возвращении из ссылки в Михайловском. Не лишена поэтому основания догадка О. Е. Левашевой, что «Последний квартет Бетховена» «читался и обсуждался на вечерах у Дельвига»*36.
Пушкин не был одинок в высокой оценке новеллы Одоевского. Воплощённые в ней «мысли нашего века» оказались близкими и Гоголю и Белинскому. Позднее она встретила самый сочувственный отклик в кругах петрашевцев. В документах поэта-петрашевца А. П. Баласогло, опубликованных в 1941 году, мы находим такие примечательные строки: «Самая полная биография Беэтховена, преусердно настроченная даже немецким критиком по ремеслу, для наполнения тысячу в 1-й раз тысяча и 2-го уездного журнальца, не даёт ни малейшего понятия о Беэтховене, если читатель не набредёт случайно либо на «Последний квартет Беэтховена», либо на «Бал», либо на «Себастьян Бах» — статьи кн. Одоевского, — о которых, слава богу, никто из критиков не сумел или не соблаговолил сказать ничего особенного, хотя разглагольствованиям не было конца!..»*37.
личности великого композитора.
Тем большее удивление вызывает едва ли не единственный резко отрицательный отзыв о новелле Одоевского, принадлежащий такому серьёзному и образованному музыканту, как А. Н. Серов. Казалось бы, что именно он, высоко оценивший последние квартеты Бетховена и относивший их к «высшим созданиям» композитора (квартет cis-moll, op. 131, Серов назвал «первейшим квартетом в мире»), оценит и новеллу Одоевского во всей её глубине и значительности. А между тем, в письме к Д. В. Стасову от 21 мая 1853 года Серов наградил новеллу весьма нелестными словами. «Не попадалась ли тебе под руку вещица кн. Одоевского: «Последний квартет Бетховена»? Я давно знал этот пошловатый рассказец за ничтожную литературную вещь, но не знал, что это всё наполнено жесточайшим враньём против фактов внешней и внутренней жизни Бетх[овена]. Это решительно не уступает улыбышевскому взгляду на Б[етховена] — и кто же это писал! — Один из просвещённых музыкантов!! И когда? в 1844[году]?!!»*38.
Есть, впрочем, обстоятельства, не столько оправдывающие, сколько частично объясняющие позицию Серова. Как явствует из его приведённого выше письма, он прочитал новеллу не по полному первоначальному опубликованному тексту, а по Хрестоматии Галахова 1844 года, где она представлена в искажённом виде, с сокращениями и притом с изъятием весьма существенных авторских ремарок. На это обстоятельство впервые обратил внимание ещё в 1927 году М. П. Алексеев*39.
Нельзя умолчать и о том, что со времени появления новеллы до отзыва Серова прошло почти четверть века. Срок не малый, если принять во внимание появившиеся за эти годы разнообразные биографические труды и документальные источники и материалы о Бетховене, которых Одоевский, естественно, знать не мог. А то, что критик признал новеллу «пошловатым рассказцем», можно скорее всего объяснить капризом вкуса и общей склонностью Серова к резким полемическим выпадам.
Новелла, хотя и почитавшаяся Галаховым как образец русской художественной прозы 1830-х годов, тем не менее в таком искажённом виде неоднократно перепечатывалась во всех последующих переизданиях Хрестоматии, являвшейся одним из самых распространённых учебных пособий по изучению русской литературы в средних учебных заведениях, вплоть до самых последних предреволюционных лет. Попутно отметим также, что аналогичной участи подвергся у Галахова и рассказ Одоевского «Импровизатор».
—1879) — директором театра в Ревеле (с 1844 года)*40.
В том же 1838 году в гамбургском журнале «Argus» (No 322) появился ещё один немецкий перевод новеллы под заглавием «Beethoven und sein letztes Quartett. Ein musikalisches Phantasiestück», неизвестно кому принадлежащий и по сей день не учтённый русской библиографией*41.
Возможно, что этот перевод также принадлежал Ф. Тицу. По сообщению П. Дубровского, новеллу переводила на польский язык Фелиция Т..... ч, которой, между прочим, также принадлежал перевод рассказа Одоевского «Бал», опубликованный в «Варшавской библиотеке»*42.
Почтила вниманием Одоевского и французская литература, в лице М. Дугера, опубликовавшего новеллу под заглавием: «Le dernier quator de Beethoven»*43.
В отделе рукописей Гос. Библиотеки СССР имени В. И. Ленина хранится французский перевод новеллы, принадлежащий Мих. Ю. Виельгорскому, в конце которого собственноручная подпись Одоевского: Prince Woldemar Od.. у*44.
**29. И. А. Бычков. Из переписки князя В. Ф. Одоевского. «Русская старина», 1904, т. IV, стр. 206.
**30. Полное собрание сочинений И. В. Киреевского, т. I. М., 1911, стр. 18.
**31. «Русский архив», 1906, кн. III, стр. 587, 588.
**32. Неизданные письма к Пушкину. «Литературное наследство», т. 16—18. М., 1934, стр. 589.
**34. Крайне интересно было бы установить даты начала и особенно окончания трагедии Пушкина. Как известно, рукопись её не сохранилась. Дата «26 октября 1830» в тексте «Северных цветов» обозначает, по предположению М. П. Алексеева, дату окончания «перебеленной рукописи». Столь же важно было бы установить, в какой стадии завершения находилась и новелла Одоевского в сопоставлении с его встречами с Пушкиным.
**35. Андр. Ин. Дельвиг. Полвека русской жизни. Воспоминания. 1820—1870, т. I. М. -Л., 1930, стр. 135.
**36. О. Е. Левашева. Музыка в кружке А. А. Дельвига. (Из истории музыкально-общественной жизни пушкинской эпохи.) «Вопросы музыкознания». Ежегодник, т. II, 1955. М., 1956, стр. 336.
**37. А. П. Баласогло. Проект учреждения книжного склада с библиотекой и типографией. Документы следствия по делу А. П. Баласогло. Дело петрашевцев, т. II, вып. 1. М.—Л., 1941, стр. 25.
«Музыкальное наследство», т. III. М., 1970, стр. 162.
**39. М. Алексеев. Бетховен в русской литературе. «Русская книга о Бетховене». М., 1927, стр. 160.
**40. Beethoven und sein letztes Quartett (Musikalische Phantasiestück. Aus dem Russischen Almanach «Nordische Blumen»). «Historische und Romantische Erzählungen». Begebenheiten und Skizzen von Friedrich Tietz. Berlin, 1838, S. 151—163.
**41. Единственным, обратившим внимание на эту публикацию был М. П. Алексеев. На стр. 160 упомянутой выше статьи советский учёный выразил сожаление, что лишён был возможности установить, действительно ли статья в «Аргусе» представляет перевод «Последнего квартета». Пользуюсь случаем выразить свою признательность заведующему музыкальным отделом «Bibliotheque Nationale» в Париже Владимиру Михайловичу Фёдорову, с помощью которого удалось рассеять недоумение.
**42. Литературные новости в западном славянстве (письмо к редактору). «Отечественные записки», 1841, т. XVII, No 7. Смесь, отд. VII, стр. 28.
— 112. Там же напечатано несколько других произведений Одоевского.
**44. ОР БИЛ, фонд А. В. Веневитинова, II, 51/7.