Лекция 31
Какой методе следует господин профессор. Необходимость практических наблюдений. Обед в Коломне
Вы, думаю, уже заметили, милостивые государи, что я в моих чтениях следую аналитической методе, то есть я не позволяю себе никакого умозрительного умствования, а все мои суждения извлекаю из прямых опытов, не примешивая от себя ничего; пусть дело само за себя говорит; и потому будьте уверены, что все мои теоретические положения суть чистые, опытные — прямо от очага, с плиты или из кастрюли. Если я в чем и ошибусь, то меня не вините, потому что я тут ни при чем; я держусь той методы, которая ныне признана за самую совершенную во всех науках, — спросите у кого хотите: что ощущаю руками, то и пишу, а от себя еще раз ровно ничего не прибавлю, — одним словом, я думаю руками, а отнюдь не головою. Я нахожу необходимым, чтоб вы убедились в этом, милостивые государи, для снискания полной вашей доверенности. Признаюсь вам, что я с большим удовольствием усмотрел в недавно вышедших сочинениях одного известного писателя[100], что он совершенно одинаких со мною мыслей по сему предмету; он приводит в пример весьма замечательное наблюдение одного медика, который, подобно мне, верил лишь чистому опыту, без малейшей примеси теории; вот оно:
«Медик лечил портного от горячки; больной при смерти просит напоследях покушать ветчины; медик, видя, что уже спасти больного нельзя, соглашается на его желание; больной покушал ветчины — и выздоровел; медик тщательно внес в свою записную книжку следующее опытное наблюдение: „ветчина — успешное средство от горячки". Чрез несколько времени тому же медику случилось лечить сапожника также от горячки; опираясь на опыт, врач предписал больному ветчину — больной умер; медик, на основании правила записывать факт как он есть, не примешивая никаких умствований, прибавил к прежней отметке следующее примечание: „средство, полезное лишь для портных, но не для сапожников"»[101].
Превосходно! вот истинная основательность! — что на деле, то и на бумаге, ни слова больше. Некоторые утверждают, что в приведенном; мною месте скрывается насмешка; но я убежден, что почтенный и всеми уважаемый сочинитель никогда не имел в виду заподозрить нас, людей практических, и я не один этих мыслей; многие, подобно мне, принимают вышеприведенный рассказ не за шутку, а самое дело.
Успокоив себя с этой стороны, мы можем с большею самоуверенностью продолжать наши разыскания; на основании нашей методы, вы должны всегда прямо идти к делу; например, если мы желаем разрешить: в чем состоит хорошее хозяйство? — мы должны рассмотреть хозяйство хорошего хозяина; в чем главнейший признак хорошего хозяйства? — в самом его практическом применении, то есть в обеде. Из этого, по старой логике, следует, что для исследования относительно домашнего хозяйства надобно как можно чаще обедать, и притом не дома, а в гостях. По этому правилу я перехожу от обеда к обеду и сообщаю вам, милостивые государи, собираемые мною наблюдения, из самого опыта извлеченные; метода моя так верна, что мне стоит рассказать вам характер хозяина, и вы тотчас решите, как он обедает, и наоборот: стоит рассказать вам обед, и вы тотчас отгадаете характер хозяина.
«Скажи мне, как ты ешь, я скажу, кто ты!» — говорили древние.
на лестницу, дергаю за звонок — ни привета, ни ответа; уж, думаю, не съехали ль с квартиры? странно что-то! Как же, звать обедать — и переменить квартиру! Подождал, подергал еще — хотел было уже назад идти, как нечаянно дверь отворилась — вышел человек.
— Дома Софья Матвеевна?
— Как же-с, дома — изволит вас ждать кушать.
Я поспешил в гостиную, навстречу мне Софья Матвеевна:
— Ах, батюшка, что вы так запоздали? Мы уж думали, что вы и совсем не придете…
— Да, признаюсь вам, сударыня, я уже с полчаса, как у ваших дверей, — не мог дозвониться…
Софья Матвеевна расхохоталась…
— Ах, боже мой! понимаю, понимаю! Немудрено, что не дозвонились, — у нас звонок вот с неделю оторвали, да и звонок такой негодный, надобно непременно переменить, — мне хочется, чтоб был щегольской, да все не могу собраться съездить…
— Да вы бы кого-нибудь послали…
— За покупкой? Эх, батюшка, как можно! — и купят не то, и купят-то втридорога…
— А между тем приходящие думают, что вы съехали с квартиры…
— Да что прикажете делать с людьми? Приказала, чтоб не отходили от двери и когда кто придет, чтоб отпирали, пока звонок еще не привешен, — нет! не могу добиться… Эй! Федор! ну как же это? Вот господин профессор дожидался целый час у двери…
Федор: Да ведь я не знал, сударыня, что он тут…
Софья Матвеевна: Будто не слышно, что человек в дверь стучится…
Я: Я, сударыня, не смел стучаться, только звонил…
Софья Матвеевна: Если б ты, Федор, был у двери, как я приказывала, ты бы все-таки услышал, что кто-то есть… Ну, скажи правду, ведь ты не был возле двери?..
Федор: Нет-с! — отошел…
Софья Матвеевна: А я приказывала не отходить…
Федор: Да вы меня сами изволили послать к повару…
Софья Матвеевна: Ну — ступай, ступай, с тобою не сговоришь! Мученье с этим народом, да и только, — ну какое тут хозяйство возможно, согласитесь сами?..
— Да, трудно! — отвечал я.
Вошли мы в гостиную — роскошно: штофные гардины, Гамбсова мебель, ковры; но везде, на столах и стульях, и корзинки, и шитье, и книги, и чернильница, и бумага, и остаток завтрака, и шляпки, и косынки…
Софья Матвеевна всплеснула руками:
— Посмотрите — ну, на что это похоже! Уж пятый час, а еще здесь не убрано… Эй, Маша! Маша!
Вошла горничная.
— Бога ты не боишься! Как до сих пор не убрано…
Маша: Да у вас дверь в кабинете да дверь в буфете были заперты — негде было пройти…
— вся беда от кабинета. Что за народ? Ведите, я выбрала себе кабинетом комнату, которая бы должна быть девичьей, потому чтоб мне ближе было в гостиной… и для того в гостиную велела ходить крутом, чрез буфет; буфетчика я послала со двора, он запер буфет — так вот ведите, оттого и гостиной убрать было нельзя… ну, скажите, на что это похоже?..
Маша: Да право-с — где же было пройти?..
Софья Матвеевна: Ступай! Да пошли барышень… пора обедать…
Маша: Барышни-с еще не одеты…
Софья Матвеевна: Как не одеты? На что это похоже?
…
Софья Матвеевна: Да неужли еще Василий не пришел?..
Маша: Нет-с еще, он только сейчас пошел — а портниха на Невском…
Софья Матвеевна: Отчего же он так долго не шел?..
Маша: Вы приказали ему подождать, пока нянюшка не возвратятся…
Маша: Она говорит, что вы приказали ей подождать себя у цветочницы…
Софья Матвеевна: Ах! в самом деле — я и забыла за ней заехать… Да все это вздор — все бы можно было успеть… поди скажи барышням, чтоб скорее одевались, как-нибудь… Вот, господин профессор, мое житье! Ну что прикажите делать? Никак не могу порядка завести в доме, что ни прикажешь — всегда найдут предлог не исполнить.
Долго мне толковала Софья Матвеевна о своих домашних несчастиях, наконец пошли мы обедать. Отгадайте, каков был стол? То не дошло, потому что поздно приказано, то не удалось, потому что того-то в доме не случилось, — но всего забавнее, что после обеда, выходя в переднюю, я не нашел своей шинели! — ее украли! Федор, запуганный барынею за то, что заставил меня дожидаться, рассудил за благо, во избежание подобной беды, не запирать двери, а между тем вышел в столовую, этой минутой и воспользовался какой-то проходящий!
— Ну скажите, что тут делать? — говорила мне сконфуженная Софья Матвеевна. — Ну, как совладать с хозяйством?
стоит
1) знать, что приказываешь;
2) не требовать невозможного, как, например, того, чтобы человек был в одно время в двух различных местах.
Такое хозяйство, хоть богатое и пребогатое, называется .
100. Имеются в виду сочинения князя В. Ф. Одоевского (СПб., 1844. Ч. 1–3).
101. Сочинения кн. Одоевского. Т. 1, стр. 303. <Примеч. ред. «Записок для хозяев».>